Лошадка проверяла источник.
С тех пор как разразилась Катастрофа, никто не знал, как это правильно делать. Кто‐то полагался на дедовские способы, кто‐то использовал умные фильтры, показывающие чистоту воды, но ничего не давало надёжной защиты. Учёные постоянно придумывали новые методы. Но пить хотелось сейчас.
Вода манила. Лошадка подняла ведро и сделала осторожный глоток, прислушиваясь к собственным ощущениям. Страх потихоньку уходил, прячась куда‐то в кончики копыт. Хороший признак. Вода слегка горчила, но это было ничего. А главное ‐ вокруг было не так много следов, и был шанс, что этот источник ещё будет оставаться чистым.
Лошадка вспомнила один из прошлых. Не засохший совсем недавно, а тот, к которому она ходила полгода назад. Он был огромным, его хватило бы на целый город, а вода в нём была сладкая‐сладкая! Туда ходило множество пони, показывая дорогу другим. Сладкая вода тоже притупляла жажду и Страх, и её хотелось всё больше и больше. А на место Страха приходило что‐то иное, те чувства, которых до Катастрофы не было. И пони подсаживались на Таблетки.
Лошадка поёжилась. Тот сладкий источник остался в прошлом. Может быть, и об этом небольшом источнике прознают, может, и он однажды испортится и местная вода станет отравой. Это пугало, но это был обычный, простой страх. Он него не дрожали копыта, не хотелось забиться под кровать, и он не высасывал из тебя силы. А значит ‐ всё будет хорошо! Хотелось танцевать и напевать, всё казалось лёгким, прямо как во времена до Катастрофы. Кажется, вода действовала вовсю. Лошадка затянула ремень, удерживающий бочонок с водой на спине, и помчалась задорным галопом.
Пегасик опять жаловался. Они сидели на веранде дома Пегасика и ели печенье. Он жаловался на простые, обыденные вещи: проблемы в лётной академии, свой вечно пустой бок, на пони, что он никак не может найти для дня сердец и копыт. Они словно вернулись во времена до Катастрофы, все те же проблемы и нытьё. Но Лошадка видела тонкий пузырь, окружавший дом. Если закрыть один глаз и прищурить другой, было видно особенно чётко. Такие пузыри часто появлялись вокруг домов тех, кто принимал Таблетки. Но ведь Лошадка была уверена, что Пегасик не из их числа!
‐ Пегасик, послушай. Я всегда готова помочь тебе, и советом, и делом. Но мне нужно чтобы ты кое‐что сделал для меня. Я принесла этот стакан из источника в глубине дикого леса. Я хочу, чтобы ты выпил его. Понял?
Пегасик согласно закивал, и залпом набрал полный рот воды, раздув щёки. Его глаза стали похожи на два блюдца. Он закашлялся, открыв рот и забрызгивая струйкой пол, стол и Лошадку.
‐ Почему эта вода такая неправильная? Она даже без газа! Это же невозможно пить! ‐ возмущался он.
На глазах лошадки выступили слёзы. Конечно, она не ожидала, что всё будет так просто. Но это был провал. Она взяла размокшую печеньку и отправила себе в рот.
‐ Видят Сёстры, я пыталась. Так что у тебя с той кобылкой?
Лошадка надевала скафандр. Она сделала его сама, из старого водолазного костюма. Темный и бочкообразный, он скрывал силуэт и очертания. Не за что зацепиться, нельзя понять, кто под ним. Но главное ‐ он был тяжёлым. Он давил, заставляя выверять каждый свой шаг. Никакой спешки, никаких необдуманных движений. Шаг за шагом, Лошадка продвигалась внутрь огромного пузыря, надеясь на чудо.
Он был там. Когда‐то, до Катастрофы, Единорог был приятелем Лошадки. Не близким другом, как Пегасик, но тем, с кем можно было поржать и пожевать вкусненького, словом, хорошим пони. Теперь он изменился. Он стоял в центре районной площади, гордо поднявшись на дыбы и размахивая копытами. Он переливался красным, как нагретый металл. Лошадка чувствовала волны жара и Обиды, расходящиеся вокруг и захлёстывающие её. А пони вокруг хлопали и ели горстями Таблетки.
Скафандр держался. Лошадка помнила прошлый раз. Ей до сих пор было стыдно. Словно дикий зверь она тогда бросилась на них всех. Она пыталась отобрать у них эти чёртовы Таблетки, кричать, бодаться. Синяки заживали неделю. И это было абсолютно бесполезно, Таблетки были сильнее неё. Поэтому сейчас она встретила Обиду по‐другому. “Этот пони ‐ друг, и ему больно. Этот пони ‐ друг, и ему больно.” Постепенно пульс замедлился, и она обрела способность думать о чём‐то, кроме Обиды. Она обошла площадь, в надежде найти какие‐то изменения. Пони всё так же бесились, но скафандр работал и они просто не обращали на неё внимания. А ещё ‐ кажется, их стало чуть‐чуть меньше. Неужели это знак перемен? Неужели Катастрофа сходит на нет? Кто‐то говорил, что она теперь навсегда и это новая реальность. Но Лошадка верила, что это говорил Страх.
‐ Селестия милостливая, где ты была? У тебя скафандр запёкся! Да и мордочка у тебя! Что случилось? Случилось же, я сердцем чую! Кто сегодня?
Половинка привычно хлопотала вокруг Лошадки. Она помогла стащить бочку, водолазный доспех, грязные накопытники. Здесь пахло домом и уютом. Здесь было безопасно. И Лошадка, сбросив груз с плеч, рассказывала про сегодняшний дурацкий день, про Пегасика, про Единорога и про источник. Половинка слушала, а Обида выходила вместе с водой из глаз. Наконец, они обнялись и уселись за стол.
‐ Половинка. Я вот думаю: почему ты не ходишь сама за водой? Ты пьёшь только то, что приношу я. А если я снова найду какую‐то гадость и отравлю нас обоих?
‐ Лошадка. Ты умная, замечательная и отлично разбираешься в воде. Я пью мало, принесённого тобой мне хватает. Я пробую воду, и если я смогу отличить там отраву ‐ я скажу тебе. А если нет ‐ то значит, я не умею распознавать воду, и найденная мной будет не лучше. А теперь отдохни, дурашка. У тебя впереди ещё вечер.
Но Лошадке не отдыхалось. Она вспоминала о первых днях Катастрофы. О том, как Страх накрывал их. Как Половинка переносила его на холст, лишь бы спастись от него. Как умоляла о помощи других пони. И как было им вместе одиноко.
А за окном переливался радужный купол.
Последнее на сегодня место. Лошадка поправила начищенный скафандр и сделала шаг вперёд, с усилием проталкивая себя сквозь плотный барьер. Такая знакомая дверь. Лестница в тринадцать ступенек, на третьей выщерблено. В нос ударил концентрированный запах Таблеток. В этом “другине” совсем не было дружбы. Главное ‐ продержаться ещё чуть‐чуть!
‐ Куда ты убежала опять. Пришла и даже на ужин не осталась. Так и не посидели, и не поговорили толком, а я, между прочим, соскучилась! Дочка, ты чего?! ‐ пожилая кобыла горько вздохнула, глядя на накрытый, но не тронутый стол. ‐ Совсем не в коня корм!
Рецензия от сеньора Помидора:
Очень сюрриалистичное произведение. Показывает очень много необычного, яркого и интересного, но оставляет ещё больше неотвеченных вопросов.
По всей видимости, после Катастрофы, почти все оказались в Пузырях своих мыслей и чувств, запертые в личном мирке. И, словно лишь героиня может путешествовать между ними… Но что за Таблетки? Почему те, кто их пьют, не могут пить воду?..
Читать этот рассказ, это словно смотреть в калейдоскоп: очень ярко, не понятно, но лишь заставляет сматриваться всё внимательнее и внимательнее.
Тема несколько натянута.
Рецензия от падре Ананаса:
Очень интересный фанфик о мире, в котором эмоции вырвались наружу и превратились в нечто осязаемое. Читать и разбираться было увлекательно, даже жаль, что раскрывается столь немногое. Зато нам показывают несколько разных жизней в этом новом, необычном мире. Тема слегка притянута.
Рецензия от герра Сосиски:
Любопытная метафора. Текст воспринимается двояко, и вызывает вопрос о надёжности рассказчика, до самого конца удерживая в сомнении. Где именно случилось что-то страшное, вокруг или в голове? И почему Половинка так напоминает тульпу?..
Корм же, возможно, просто не доходит “до цели”. В обоих вариантах развития событий.