Если долго, долго, долго

Если долго по тропинке

Если долго по дорожке

Топать, скакать и бежа‐а‐а‐ть!

То, пожалуй, то, конечно

То, наверно, верно, верно

То, возможно, можно, можно

Пополудни на обед попа‐а‐а‐сть…

Погода была прекрасная! Днём во втором часу заблудился один чейнджлинг в лесу…

И вот смотрит: полянка прекрасная. А на полянке… избушка древообразная! А в избушке – живет обед…

‐ Заходи‐ка, пониед… ‐ Усики чейнджлинга возбужденно задрожали в предвкушении. Судорожно сглотнув, оборотень ценой колоссального усилия воли постарался подавить уж чересчур сильное и неприятно тянущее чувство внутри впавшего брюшка. Он так долго ничего не ел… ни единой крошечки не побывало на его клыках с тех пор, как он покинул Улей. Признаться, он уже задумывался о том, сможет ли отрастить себе новую ногу после того, как сгрызет от безысходности переднюю, как вдруг удача, наконец, благосклонно улыбнулась ему.

‐ Слава Великой Королеве Клинков… ‐ Простонал понежук с превеликим облегчением от осознания, что не придется сочинять героическую историю для соплеменников о потерянной в неравной схватке в ходе разведки боем конечности. Конечно, чейнджлинги питаются в основном любовью и прочими позитивными чувствами. Но задумывались ли вы, зачем им такие большие зубы?..

Избушка с одиноким отшельником чудилась рестораном, достойным всех звезд Эквишлен. Вряд ли кто сразу хватится хозяина… если вообще о нем вспомнит.

Осталась самая малость – подобраться к своей жертве. Но какой же облик выбрать? Конечно, доподлинно неизвестно, на сколько процентов интровертом является тот, кто предпочел уединенную жизнь на болоте говорливым соседям. Охотник окидывает быстрым взглядом дворик у дома. Загончик, домики для цыплят, кормушки… Похоже, отшельник не равнодушен к зверушкам. Пёсики! Всем нравятся пёсики! Чейнджлинг, подленько хихикая, тут же облачился в шкурку белоснежной собачки с задорным хвостиком‐бубликом. Сначала он высосет всю любовь и сострадание, проявленное к его форме несчастной потеряшки. А уж потом… оборотень с остервенением облизнул острые, как бритва, клыки.

В ответ на настойчивый лай дверь со скрипом распахнулась. В бирюзовых глазах хозяйки избушки сначала возникло удивление, а после на миловидную мордашку наложилась печать неподдельного сострадания.

‐ Откуда же ты такой взялся, дружочек! – Нежным колокольчиком зазвенел ее тихий голосок. – Ты такой исхудавший!

Песик утвердительно и невыносимо жалостливо заскулил, призывая небеса в свидетели своего отчаянного положения.

Поняшка с добродушной улыбкой посторонилась в проходе, жестом дружелюбным приглашая в дом.

‐ Будь как дома, малыш. Я ни в чем не откажу!

Неистово молотя хвостом от восторженного осознания успешности своего плана, чейнджлинг вприпрыжку перескочил порог. В светлице было просторно и светло. Обитель отшельницы напоминала кукольный домик: опрятный и нарочито вылизанный, свидетельствующая о том, что хозяйка, живущая в такой глуши, всегда была готова к приходу нежданных гостей.

‐ Пойдем на кухоньку, ‐ Нежно пропела кобылка, затрепетав крылышками, будто хрупкая бабочка. – Обед скоро будет на столе, а там уж немного останется и до послеобеденного чая!

Кухня была миниатюрной, но полна наиразнообразнейшей утвари. Полки ломились от всевозможных пряностей и приправ, в воздухе витал расчудеснейший аромат, источником которого служил маленький котелок, очаровательно булькающий в углу. Стены украшали аккуратненькие букеты петрушки, сельдерея, лаврового листа и прочих щедрых даров огорода.

Едва пегасочка отвернулась от своего гостя, как челюсти оборотня непроизвольно разомкнулись в страстном порыве, а клыки мучительно заболели в опасной близости от сочной шейки. Но поняшка, изящно взмахнув гривой цвета клубничной жвачки, увернулась в элегантном движении, забирая с близлежащей полки банку с розмарином.

«Прекрасная приправа к мясу…», ‐ Мечтательно пронеслось в голове у чейнджлинга. Со зверским аппетитом было уже практически невозможно бороться. Слюни бессовестно текли рекой из бесстыже раскрытой пасти, заливая деревянный пол.

‐ Милый маленький грибочек, сколопендровый листочек… ‐ Вновь запела кобылка очаровательным голоском, изящно смешивая в уже закипевшем в котле вареве содержимое разноцветных, будто панцири экзотических жуков, баночек.

«Это просто невозможно! ‐ внутренне взвыл оборотень, когда в очередной раз зубы схватили воздух в том месте, где еще секунду назад подергивалось ушко пегасочки. – Почему так невыносимо терпеть голод, ведь она так гостеприимна и дружелюбна, полна любви к живым существам! Я уже должен был…»

Чейнджлинг замер от мысли, вспышкой пронесшейся у него в голове. Страшным усилием воли отодвинув отвлекающие остальные чувства приступы хищничества и прислушавшись к себе, оборотень не ощутил в сторону своей персоны потоков положительных эмоций.

«Неужели я настолько ненасытен, что не заметил, как выпил ее чувства досуха?!»

‐ Желтой пыльки чуть… ‐ Провозгласила пегаска и восторженно взмахнула копытцем, приглашая к котлу. – Готово – это супь!

Понижук не сумел совладать с любопытством. Осторожно приблизившись, он сунул нос в котелок, вдыхая дурманящий аромат золотистого бульона, в жидкой глади которого он увидел выражение морды лица: свое, растерянное, и необычайно довольное – хозяйки, приготовившей данный кулинарный шедевр. Хозяюшка медленно моргнула, продемонстрировав пленку третьего века, после чего расплылась в странной улыбке, усеянной рядами острых, как иглы, зубов.

Изумление молниеносно сменилось ужасом.

«Мушка возомнила себя пауком. Впрочем, история весьма не нова».

В своем истинном отражении в зеркале шейпшифтер не увидел чего‐то такого, что бы его сильно обнадежило. «Тощий попался… не в коня корм, ‐ тяжко вздохнуло чудовище, тоскливо оглядывая свои отнюдь не откормленные формы. – С такой добычей хорошую массу к брачному сезону не набрать, а мне ведь еще нянчить сотню‐другую детишек. Тяжела участь многодетных матерей… когда же уже Эквестрийский комитет по охране вымирающих существ претворит в жизнь программу по размножению редких видов и начнет выдавать достойные пособия?!.».

Будущая монструозная мамочка вновь горько вздохнула, прикидывая, сколько еще килограмм придется добрать до отметки весов, предельно близкой к зашкаливающей.

‐ Флаттершай! ФЛАТТЕРШАЙ!!! – Внезапно за окном послышался зычный оклик. – Сахарок, ты дома?! Я привезла тебе тележку моркови для твоих кроликов!

‐ Иду, милая!

Отражение желтой пони в зеркале с озорством подмигнуло само себе. Хозяйка поцокала по направлению к двери, напевая себе под нос незамысловатую песенку…

О‐о‐о, вот и обед

Съесть мы его рады.

Три порции в день –

Нам больше не надо!

Вы только представьте себе

Из чейнджлинга сочный руле‐е‐ет…

Обед! Это обед!

Вкусный обед! Классный обе‐е‐ед!

Мы будем ням‐ням!

Пони сварим с грибами,

Грифон пойдет на бульон…

А яков потушим с бобами…

Рецензия от сеньора Помидора:

Образ Флаттершай-монстра, который лишь притворяется добрым - это очень необычно и сильно.

“Корм” есть, и даже дважды: все усилия несчастного чейнджлинга идут впустую, а его самого, в свою очередь, не хватает Флатти-монстру, чтобы набрать массу для брачного сезона…

Стилизация хороша, но всякие отсылки, вроде прямых цитат КиШа в тексте кажутся скорее неуместными.

Рецензия от падре Ананаса:

Пять! Пять отсылок в тексте на тысячу слов, и большинство отнюдь не на одну строчку. И имеет хоть какое-то значение только последняя.

Упорно создавать такой прекрасный и интересный текст, и для чего? Чтобы вдруг вставить в него приевшуюся строчку из попсовой песни? А эти слова Флаттершай про “сколопендровый листочек” — это же прямая цитата из мема 10-летней давности. Неужели автор, который пишет с такой выдумкой, с такими эпитетами, не сумел придумать ей подходящих слов? Ведь отсылка по определению сохраняет строгую форму, а значит её не подгонишь под текст ни по смыслу, ни по стилю.

Есть пара проблем с согласованием и с канцеляритом в конце немного переборщили. Но сам по себе текст, как я уже говорил, отличный.

Рецензия от герра Сосиски:

Флаттершай - жучья королева? Идея не новая сама по себе, но вот то, что одна жучара кушает других жучков… было неожиданно. И блин, песня про обед, как и многое другое… Скажем так, способны заставить расчувствоваться сердце, за что неиронично плюс.

Сам текст, впрочем, средний. Что, в случае с этим конкурсом, весьма и весьма положительная оценка — но, увы, не более.