Трофей «Самый криповый»
Пустая усадьба в лесах Жеребьячих гор?
Да, вы пришли к той пони. Видела я её. Давно это было. Лет шестьдесят назад.
Мне тогда едва семнадцать лет стукнуло, Ривер, моей сестрице, это она на фотографиях, она рядом живет, было пятнадцать. Деревня, в которой мы выросли, была выселена из-за постройки водохранилища на реке, так что мы отправились к родственникам, живущим в пригородах Филлидельфии.
Мы выехали первые, родители остались еще на неделю готовить к отправке мебель. Ехали налегке. Нас отправили утренним поездом старого горного маршрута.
Где-то посередине пути поезд остановили. Из-за весенних паводков опоры моста через горную речку подмыло – мост стоял, проехать было можно, но много веса он бы не выдержал. Пару вагонов отцепили из состава, наш в том числе, и несколько сошедших пассажиров решили, чтобы не нагружать мост, пройти до следующей станции пешком, благо пешеходный мост стоял ниже и был целее. Путь был не настолько длинный – полдня быстрым шагом, а если медлить, на полпути была еще деревушка с постоялым двором заночевать. Так и договорились.
Ушли мы вдевятером. Кроме нас с сестрой, еще одна единорожка, кажется, она была швея, один пегас, остальные земные, четверо крепких, работящих жеребцов и молоденькая кобылка, немногим меня старше.
Предгорная сельская дорога была красивая, что ни говори, и погода была отличная. Шли мы долго, то по полю, то по лесу. Холмы, цветы, деревья, небо. Через пару часов лесная дорога сравнялась с пробуренной рекой расселиной, деревья торчали прямо над склоном оврага. Ривер тогда хныкала, что фотоаппарата с нами нет.
И вот тогда нас окликнул летящий впереди пегас. До сих пор его помню, белый такой был. Кажись, его звали Клир Скайс или как-то так. Он первый заметил это, и окликнул нас.
Впереди, на вершине холма, у самого краю маленького обрыва над рекой стояла усадьба. Забор был раскрашен ярко, но скромно, врата открыты настежь.
Шли мы долго, день кренился к вечеру, поэтому мы и решили остановится на перерыв. Место подходило.
Двор широкий, чистый, но пустой был. Ни цветка, ни травинки, только земля голая. А главное, ни звука снаружи, даже птиц словно подушкой накрыло.
Мы настороженно переглянулись. Тут один из жеребцов стал говорить, что в округе по деревням про такое иногда рассказывают, про исчезающую усадьбу. Товарищи над ним посмеялись. Сказали, что трус и жеребенок, раз верит бабушкиным байкам.
Дом тоже был пустой. Никого дома, только оглушающая тишина. Мебель хорошая, чистая, нарядная, ни пылинки нигде, все приукрашено хорошенько, но скромно. Словно богатые господа подготовились к празднику и вышли на минут десять, и вернутся вот-вот.
И столы. Столы с едой. Много где, в большей части комнат они стояли. Просто забиты были свежей едой. Правда, выглядела она странно. Вычурно.
Дело клонилось к вечеру, и в зале, где было больше всего накрытых столов, большая часть нашей компании переспорила. Жеребцы-работяги и единорожка-швея предложили обедать едой со столов. Мы с сестрой, пегас, знающий сказки жеребец и земная кобыла были против. Невежливо, все-таки.
Так мы и разделились. Мы, пятеро несогласных, уже собирались уходить, когда жеребцы и швея подошли к столу. Один из жеребцов мешкал, когда как двое других – серый и большой бурый, накинулись на еду.
И принялись есть. Только через минуту они начали пихать в рот что ни попадя, главное, чтобы на столе это было. Так они всей компанией и жрали.
Жрали, жрали, жрали.
Никогда этого не забуду. Быстро, ненасытно жрали все, что попадалось на столах.
Жрали не в себя, жрали пока не раздулись, жрали и не могли остановится.
Замешкавшийся к нам рванул сразу, пока товарищей развезло на столах.
Швея тут-то оторвалась и поковыляла к нам, раздутая, да только голова у неё опустилась и из рта полилась разжеванная жижа, будто в желудке места не хватило. Лилась хорошую минуту, лужа на паркете осталась, а швея все смотрела в никуда пустыми глазами. Когда все, что могло, вылилось, она повернулась к другому столу и принялась набивать рот с него.
Запахло кровью.
И тут по всему дому начал шум слышаться. Будто где-то-там, за забором и улицей рынок полный. Голоса да звуки, кажись песни вдалеке были. Шум был тихий, но нарастал.
Мы вшестером переглянулись и рванули. Сестру я чуть ли не за шкворник тащила. Назад, из зала, через коридор, к выходу. Двери, прежде нараспашку открытые, стали потихоньку сами собой закрываться.
Не помню, как мы большую часть пути пробежали, помню только как во двор кубарем вывалились и побежали к воротам. Они тоже закрывались, медленно-медленно, если вспомнить хорошенько, так что наверное можно было и не торопится, но мы все равно бежали, не щадя копыт.
В спешке чуть на деревья не влетели, только тогда и очухались. Нас шестеро стояло на лесной опушке, а за нами медленно закрывались ворота усадьбы. Так мы и стояли, пока они не закрылись, и только потом уже скопом выдохнули.
Дальше мы пошли уже шагом, по запланированному маршруту. Тратить силы впустую было незачем, все равно и так дойдем до деревни, да и особо мы друг друга не знали, так, путевые товарищи.
По пути жеребец, который про сказки говорил в столовой, их нам рассказывал. О том, что у дороги иногда богатая усадьба появляется, но то ли не зайти в неё, то ли ничего нельзя трогать в ней, и к полуночи она всегда исчезает, со всеми, кто внутри был.
Когда солнце озолотило небо и клонило к горизонту, мы дошли до деревни. Сказали местным все, они нам хороший ужин приготовили, но только про усадьбу у оврага сказали, они копытами повели.
Правильно сделали, что убежали и ничего не трогали, говорили деревенские, тем троим уже ничем не помочь. Даже на поиски отправляться бесполезно, утешала нас старая пегаска с постоялого двора, они уже как в воду канули, главное, что вы живы.
Отдышались, отплакались, отъелись – с трудом, правда, после столовой в усадьбе – отоспались. Утром отправились дальше и нагнали наш поезд – маленький сель сошел, пути выкапывали. Про пару работяг и швею сказали, что они решили пойти в обход и заблудились, наверное, горные леса с их соснами дремучие. Сели, доехали, и разошлись на Филлидельфийском вокзале.
Кто-то обещал кому-то писать, но мы с сестрой просто отправились к родне. Жить дальше. С кошмарами пополам.
Собственно, и все, что приключилось. Мучилась эти когда-то, да жизнь случилась, не до того стало.
Надеюсь вам, молодому поколению, помогло.
Живите, учитесь, и не трогайте ничего незнакомого. Целее будете.
Рецензия от сеньора Помидора:
Пугающая сказка. Отличная стилизация. Хорошее построение сюжета, тема раскрыта.
Рецензия от падре Ананаса:
Цельная и крепкая история об одном сказочном происшествии. Хотя, как могла понять героиня, сказки далеко не всегда подразумевают отсутствие опасности или хороший конец. Для каждого, по крайней мере. Судьба швеи и работяг напоминает “Унесённых призраками”, где поедание чужой пищи (а по сути, невежливость) тоже было фатальной ошибкой схожего калибра. Впрочем, не есть пищу, будучи по ту сторону грани — это вообще универсальное культурное правило.
Рецензия от герра Сосиски:
Классическая и простенькая “попугайка” из серии баек за костром. В принципе, даже неплохая — но, увы, не более. В чём-то даже вторична, на самом деле.
Хотя корма, конечно же, завались, тут не поспоришь.